Словарь Ненормативной Лексики Русского Языка

Добро пожаловать В МИР ЗАГАДОК, ОПТИЧЕСКИХ ИЛЛЮЗИЙ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ РАЗВЛЕЧЕНИЙСтоит ли доверять всему, что вы видите? Можно ли увидеть то, что никто не видел? Правда ли, что неподвижные предметы могут двигаться? Почему взрослые и дети видят один и тот же предмет по разному?

Мат в восприятии иностранцев. Кстати, первый словарь ненормативной лексики был составлен. Словарь жаргонов (арго) и ненормативной лексики — сло­варь, фиксирующий жаргонную лексику.

На этом сайте вы найдете ответы на эти и многие другие вопросы. Log-in.ru© - мир необычных и интеллектуальных развлечений. Интересные оптические иллюзии, обманы зрения, логические флеш-игры. Рус. Привет! Хочешь стать одним из нас? Определись Если ты уже один из нас,.

Автор: категория: ← Эти слова и обороты не принято произносить в приличном обществе, однако они - неотъемлемая часть русского языка, быта и фольклора. На данном диске собрано около 2500 статей с описанием выражений и слов, относящихся к ненормативной лексике русского языка.

В словарь включены словосочетания из блатного и уличного сленга; не только фразы, употребляемые в нецензурной речи в наши дни, но и давно вышедшие из обихода реплики, угрозы, «пожелания». Все словарные статьи имеют описание значений каждого выражения, а также иллюстрации, взятые из коллекции французской эротической живописи XVIII века. Технические замечания В общий архив входит файл сdbook.zip. Это дополнение с официального сайта ИДДК, позволяющее устранить возможные проблемы с запуском программы в Windows XP. Необходимо извлечь из архива файл сdbook.exe и скопировать его в директорию установки программы (по умолчанию: C:/Program Files/IDDK/CdBook/Rusmat), заменив при этом аналогичный файл старой версии. В программе есть возможность озвучивания всей словарной статьи или её выделенной части, однако большого впечатления звуковой движок не производит, хотя его использование способно оздать весьма забавный эффект. В среде Windows Vista программа не тестировалась.

Другие издания на данную тему: А. Большой словарь мата Русский мат. Антология (для специалистов-филологов) Александр Пушкин. Только для взрослых метки темы: Русский язык Издатель: ИДДК Год издания: 2003 Язык: русский.

Гордон - Диалоги 132 Сквернословие Обсценная или Ненормативная лексика (нецензурные выражения, непечатная ) — от obscene (непристойный, грязный, бесстыдный), которое, в свою очередь, восходит к obscenus (, непристойный, ) — сегмент бранной различных, включающий грубейшие (, вульгарные) бранные выражения, часто выражающие спонтанную речевую реакцию на неожиданную (обычно неприятную) ситуацию. Лингвисты разделяют понятия ненормативная лексика и от ненормативной лексики.

Ненормативная лексика является лишь одним из видов этих двух лингвистических. Одной из разновидностей ненормативной лексики в является. Содержание. Функции употребления Специалисты называют различные функции употребления ненормативной лексики в речи:.

повышение речи;. разрядка;., унижение адресата речи;. демонстрация раскованности, независимости говорящего;. демонстрация пренебрежительного отношения к системе запретов;. демонстрация принадлежности говорящего к «своим» и т. Ненормативная лексика в русском языке Разновидностью обсценной лексики, получившей большое распространение в русском языке, является, насчитывающий 6-7 словооснов.

В русском языке присутствует также несколько десятков других ненормативных слов, не являющихся матерными и значительно менее табуированных, но тоже считающихся «неприличными». Ненормативная лексика и общество. Советский агитационный плакат «Наше условие — долой сквернословие!», автор — Константин Иванов, 1981 Жёсткий запрет на публичное употребление ненормативной и, идеографически и связанных с запретной темой и сексуальной сферы, сложился у — предков, — ещё в в качестве прочной традиции народной культуры, и строго поддерживался.

Поэтому данное обрело для русского народа давнюю традицию. В связи с этим характерны опубликованные информационным агентством «Интерфакс» данные социологического опроса по вопросу об отношении россиян к использованию ненормативной лексики в публичных выступлениях звёзд шоу-бизнеса, проведённого в июле 2004 Всероссийским центром изучения общественного мнения. Подавляющее большинство россиян (80%) негативно относится к использованию ненормативной лексики в публичных выступлениях звёзд шоу-бизнеса, в программах и материалах, рассчитанных на массовую аудиторию, считая употребление матерных выражений недопустимым проявлением распущенности. 13% опрошенных допускают употребление мата в тех случаях, когда он используется в качестве необходимого художественного средства. И только 3% полагают, что если мат часто употребляется в общении между людьми, то попытки запретить его на эстраде, в кино, на телевидении — это просто ханжество. Несмотря на распространённость нецензурных выражений во всех слоях русского общества на всех этапах его истории, в России традиционно существовало табу на использование ненормативной лексики в печатном виде (отсюда, очевидно, и идёт название «нецензурная брань»).

Это табу несколько ослабло в последнее время в связи с демократизацией общества и ослаблением государственного контроля за печатной сферой (первой в истории России отменой на длительный срок), переменами в общественной после распада, массовой публикацией литературных произведений и переписки признанных русских классиков, писателей-диссидентов и нынешних постмодернистов. Снятие запрета на освещение определенных тем и социальных групп привело к расширению рамок приемлемой лексики в письменной речи. Мат и вошли в, став одним из средств.

Среди детей и подростков умение материться считалось и считается одним из признаков взрослости. Ну и разумеется, как только подрастающее поколение овладевало азами этих знаний, оно испытывало крайнюю необходимость продемонстрировать достигнутое — отсюда надписи на заборах, стенах общественных туалетов, школьных партах — а теперь и в Интернете. Следует отметить, что, вопреки распространённому мнению, в местах лишения свободы ненормативная лексика сравнительно мало используется. Это связано с жёсткими уголовными «понятиями», согласно которым каждый заключённый должен нести ответственность за всё им сказанное («отвечать за базар»), а многие устойчивые нецензурные выражения воспринимаются в буквальном значении.

Напрмер, посылание кого-либо на «» рассматривается как указание данному человеку, что его место — именно там, то есть как заявление о принадлежности его к касте «». Невозможность доказать такое заявление может привести к тяжёлым последствиям для «пославшего». Возвращаясь к теме «ненормативная лексика и общество», следует подчеркнуть, что нынешняя свобода высказывания все же не отменяет ответственности говорящего и пишущего. Конечно, вряд ли возможно запретить человеку ругаться, если это единственное средство самовыражения, которое ему доступно (учитывая ограничения, налагаемые воспитанием или условиями существования — «с волками жить — по-волчьи выть»).

Конечно, не следует подвергать сожжению (или иному способу уничтожения) книги модных писателей. Однако прилюдная брань в нормальной обстановке неминуемо нарушает и тех людей, для которых табу сохраняет силу (по моральным, религиозным и иным соображениям). Прецедент «Ароян против Киркорова», один из исследователей современной нецензурной лексики, говорит по этому поводу: «Я выступаю за ограничение ненормативной лексики, потому что если она будет использоваться слишком широко, она потеряет свою табуированность, и русский язык лишится важной особенности, которой нет в других языках мира.

И я прекрасно понимаю тех людей, которые возмущены использованием обсценной лексики. Мне даже представляется, что это нарушение прав человека — ведь кого-то это оскорбляет. Но нельзя запрещать её употребление тем, кто этого хочет.

Идеальный вариант — это предупреждение, скажем, такое: „В этой книге используются такие-то слова“, чтобы предоставить читателю возможность выбора». С практической стороной реализации его позиции можно ознакомиться в цитатах его экспертного заключения по делу «Ароян против Киркорова» (приведены в разделе «Российская юридическая практика» статьи ). Использование ненормативной лексики в искусстве и СМИ Табуирование ненормативной лексики — явление сравнительно позднее: ещё в документах и переписке времени она встречается сравнительно свободно. Однако ко второй половине её использование в печатных изданиях перестало быть возможным, и широко использующие обсценную лексику стихотворения распространялись исключительно в списках.

На протяжении всего ненормативная лексика также оставалась уделом «неофициальной» части творческого наследия поэтов и писателей: нецензурные и стихотворения, и других авторов ими самими не публиковались и вообще в России обнародованию не подлежали (политические эмигранты из России начали публиковать их в Европе лишь во второй половине XIX века). Первые попытки снять табу с ненормативной лексики были предприняты в гг. И не носили массового характера; интерес к матерным словам у большинства авторов не был в это время самодовлеющим и увязывался в основном со стремлением свободно говорить о сексуальной сфере. В советский период общественный запрет на ненормативную лексику действовал очень последовательно, что не мешало (и до сих пор не мешает) подавляющему большинству населения охотно употреблять эту лексику в частной жизни. Задачи художественного освоения ненормативной лексики поставили перед собой писатели русского, начиная. С, когда цензурные запреты исчезли, ненормативная лексика шире проникает в литературу, используясь в различных функциях.

Самая простая из этих функций — реалистическая передача разговорной речи: если в жизни люди матерятся, то было бы странно, если бы в книгах точно такие же люди этого не делали. У некоторых авторов персонажи не злоупотребляют ненормативной лексикой (так в книгах она почти всегда присутствует, но в очень небольших количествах), у других речь персонажей изобилует сильными выражениями (так в романах из жизни наркоманов герои, в соответствии с принципом жизненной правды, не стесняются в выражениях). В ряде других случаев писатели используют обсценную лексику с более сложными целями: так в поэзии обсценная лексика часто употребляется для воссоздания атмосферы (в понимании ), а в стихах предпринимается попытка воскресить и одновременно спародировать древнюю сакральную функцию инвективной лексики, ее отнесённость к ключевым обрядам (прежде всего, ). Обсценная лексика в соединении с присутствует в сатирическо-комедийных пьесах Леся Подеревянского ( ), где она помогает сделать их более реальными, показать принадлежность героев определённым слоям населения. Среди пользователей компьютерных сетей распространена замена некоторых букв в матерных словах специальными символами («.#$%^&»), например: «это ох#@тельно», «I f.ed up my system».

Оплата труда работников летних оздоровительных лагерей. Регламентация трудовых. Должностная инструкция работников пионерского летнего лагеря.

Иногда на форумах фильтрация ненормативной лексики производится автоматически, и тогда можно встретить осквернение совершенно безобидных выражений, например «ходовы ки» вместо «ходовые балки». Исследователи русской ненормативной лексики Как отмечалось в статье В. Мокиенко «Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное» (1994), активными теоретическими исследованиями русской ненормативной лексики в ХХ веке занимались в основном зарубежные исследователи.

Начиная с конца 1970-х годов, на Западе был опубликован целый ряд статей и монографий на эту тему. С началом перестройки несколько лексикографических справочников было выпущено в США — их характеризовала уже практическая направленность, стремление «пополнить лексический багаж» студентов-русистов, обучающихся на стандартных литературных русских текстах, облегчить для них живое общение с русскими. Критическому анализу словарей русского мата посвящена статья «Матерный словарь как феномен русской культуры». Здесь же приводится библиография лексикографических источников за период 1970—1996.

А также большое количество других материалов по русской ненормативной лексике, в том числе материалы «Словаря русского мата» в 12-ти томах. Начало российским исследованиям в этой сфере положили работы Б.

Успенского и В. Быкова, которые также вышли за рубежом. В 1997 появилась первая в России научная монография, посвященная проблемам сквернословия, написанная доктором филологических наук профессором В.

Жельвисом «Поле брани. Сквернословие как социальная проблема» (переиздана в 2001). В 1998 российские исследователи Анатолий Баранов и выпустили словарь «Русская заветная идиоматика». В 2001 и 2005 гг. Издал 1 и 2 тома 12-томного «Словаря русского мата», который он составляет в течение 25 лет:.

А. Материалы к словарю русского мата. Лексические и фразеологические значения слова «хуй».

СПб: Лимбус Пресс, 2001—392 с Материалы словаря публикуются автором в интернете по адресу. Плуцер-Сарно А.

Материалы к словарю русского мата. Опыт построения справочно-библиографической базы данных лексических и фразеологических значений слова «пизда». 801 фразеологическая статья. (Серия: «Plutser`s dictionary»). СПб.; М.: Лимбус Пресс, 2005.

Материалы 2 тома также публикуются автором в интернете по адресу Происхождение русской ненормативной лексики. Из Старой Руссы № 35, XII век: «Якове брате, еби лежа, ебехото, аесово» Давно установлено, что русская ненормативная лексика имеет древние славянские и индоевропейские корни. Современные исследователи не рассматривают всерьёз бытующее в русском народе ненаучное представление о том, что обсценная лексика была заимствована русскими из во время. При этом предлагаются различные варианты основных словообразовательных корней, однако все они, как правило, восходят к индоевропейским или праславянским основам. Так, например, В.

Мокиенко пишет: «Основные „три кита“ русского мата этимологически расшифровываются достаточно прилично: праславянское.jebti первоначально значило 'бить, ударять',.huj (родственный слову хвоя) — 'игла хвойного дерева, нечто колкое',.pisьda — 'мочеиспускательный орган'». Те же праформы (правда, с некоторым сомнением по поводу.huj) приводятся. Интересно отметить, что семантические изменения современного эвфемизма «трахать» практически повторяют историю слова.jebti. Категоризация русской бранной лексики А. Чернышев распределяет « ключевые термины матерного лексикона» на три группы:. обозначающие мужские и женские половые органы и обозначающие половой акт;. переносящие значение половых органов и полового акта на человека как на предмет называния;.

в нарочито огрублённом виде заимствования из «культурной речи» (, ). Мокиенко считает данную классификацию излишне обобщённой и предлагает свою, более подробную, классификацию русской бранной лексики и фразеологии.

При этом термины « бранная лексика» и « обсценная лексика» понимаются как взаимно пересекающиеся, хотя и не полностью идентичные. Брань — это оскорбительные, ругательные слова, тогда как обсценная лексика — это грубейшие вульгарные выражения, табуизированные слова.

Главный признак, неразрывно связывающий две эти лексические группы, — эмоционально-экспрессивная реакция на неожиданные и неприятные события, слова, действия и т. Исследователь классифицирует русскую бранную лексику по функционально-тематическому принципу, выделяя следующие основные группы:. Наименования лиц с подчеркнуто отрицательными характеристиками типа:. глупый, непонятливый человек;.

подлый, низкий человек;. ничтожный человек, ничтожество;. проститутка, продажная женщина. Наименования «неприличных», социально табуированных частей тела — «срамные слова». Наименования процесса совершения полового акта. Наименования физиологических функций (отправлений).

Наименования «результатов» физиологических отправлений. Мокиенко указывает, что указанные группы бранной и обсценной лексики в целом представлены практически во всех языках. Что же касается национальных особенностей бранной лексики, то, по его мнению, они связаны с комбинаторикой и частотностью лексем определённого типа в каждом конкретном языке. Исходя из этих критериев, автор говорит о двух основных типах бранной лексики европейских языков:. «Анально-экскрементальный» тип (Scheiss-культура);. «Сексуальный» тип (Sex-культура). В этом плане, по его мнению, и другие «обсценно-экспрессивные» лексические системы относятся ко второму типу, в то время как, — к первому.

Национальное своеобразие русского языка состоит не в самом наборе лексики, а в её частотном распределении. Ядро русской матерщины, как отмечают все исследователи, составляет очень частотная «сексуальная» триада: хуй — пизда — ебать.

Число производных от данных словообразовательных основ и, используемых для их замены, поистине неисчислимо, ибо они постоянно генерируются живой речью. Чрезвычайно активно эта же триада используется и во фразеологии. Обсценная лексика в государственном языке России В варианте проекта Федерального закона «О русском языке как государственном языке Российской Федерации» говорилось о недопустимости использования нецензурных слов в русском языке как государственном языке России: Статья 3 Часть 2. При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается употребление оскорбительных слов в отношении расы, национальности, профессии, социальной категории, возрастной группы, пола, языка, религиозных, политических и иных убеждений граждан, употребление нецензурных слов и выражений, а также иностранных слов и словосочетаний при наличии соответствующих аналогов в русском языке.

Однако в принятой версии вышеупомянутого закона (Федеральный закон от N 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации») о подобном не говорится. Также. Ссылки. — статья в энциклопедии «». Алексей Плуцер-Сарно «Матерный словарь как феномен русской культуры».

Список научных работ и словарей второй половины XX века Список в основном взят из статьи В. М. Мокиенко. 27 словарей, изданных в России и СССР с 1859 по 2005 г.г. — CD «СОБРАНИЕ ТОЛКОВЫХ СЛОВАРЕЙ ТЮРЕМНОГО И БЛАТНОГО ЖАРГОНА», М.: 2005, Словарное издательство (Электронные и Традиционные словари),. Балдаев В. К., Исупов И. М. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона (речевой и графический портрет советской тюрьмы).

М., «Края Москвы», 1992, 526 стр. Словарь современного интержаргона асоциальных элементов.

Munchen, 1992, 173 стр. Жельвис В. И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. М.: Ладомир, 2001, 350 стр. Козловский В. Собрание русских воровских словарей в четырех томах.

New York, 1983. Козловский В. Арго русской гомосексуальной субкультуры.

Материалы к изучению. New York, 1986, 228 cтр. Косцинский К. Ненормативная лексика и словари // Russian Linguistics, 1980, № 4, 363—396. Левин Ю. И. Об обсценных выражениях русского языка // Russian Linguistics, 1986, № 10, 61-72.

Мокиенко В. М. Образы русской речи. М., 1986, 278 стр. Международный словарь непристойностей.

Путеводитель по скабрезным словам и неприличным выражениям в русском, итальянском, французском, немецком, испанском, английском языках. М., 1992, 90 стр. Плуцер-Сарно, А. Большой словарь мата / Вступ.

А. Д. Дуличенко и д. 1: Опыт построения справочно-библиографической базы данных лексических и фразеологических значений слова «хуй». СПб.: Лимбус Пресс, 2001. Большая часть материалов опубликована автором по адресу. Росси Жак.

Справочник по ГУЛАГу. Исторический словарь пенитенциарных институций и терминов, связанных с принудительным трудом. Предисловие Алена Безансона. London, 1987, 546 стр.

2-е (в двух частях), дополненное. Текст проверен Н.

Русский мат. Толковый словарь CD, Словарное издательство ЭТС (Электронные и Традиционные Словари). Словарь воровского языка. Слова, выражения, жесты, татуировки. Тюмень, НИЛПО, 1991, 170 стр.

Три века поэзии русского Эроса. Публикации и исследования. М., Издательский центр театра «Пять вечеров», 1992, 160 стр. Успенский Б. А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии (статья первая) // Studia Slavica Hungarica. XXIX, Budapest, 1983, 33-69. Успенский Б. А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии (статья вторая) // Studia Slavica Hungarica.

XXXIII/1-4, Budapest, 1987, 37-76. Успенский Б. А. Религиозно-мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Semiotics and the History of Culture. Ohio, 1988, 197—302. Файн А., Лурье В. СПб., 1991, 196 стр.

Этимологический словарь русского языка. Перевод с нем. И предисловие О. Н. Трубачева.

М., 1964—1973; 2-е изд. Чернышев А. В. Современная советская мифология. Тверь, 1992, 80 стр. Эротика 1992 — Эротика в русской литературе: от Баркова до наших дней.

Тексты и комментарии (Литературное обозрение. Специальный выпуск). М., 1992, 112 стр. Brodsky Hannah. Modern Trends in English Borrowings into Russian // Australian Slavonic and East European Studies. 1992, № 2, 71-84. Russische obzöne Lexika (Langenscheidt Verlag, Germany).

Drummond D.A., Perkins G. Dictionary of Russian Obscenities. 3-d, revised edition. Oakland, 1987, 94 стр.

The Learner’s Russian-English Dictionary of Indecent Words and Expressions.2-d revised edition. Pacific Grove, 1987, 128 стр. Der obszone Wortschatz im Russischen. Etymologie, Wortbildung, Semantik, Funktion. Berlin, 1991, 105 стр.

Galler Meyer, Marquess Harlan E. Soviet Prison Camp Speach. A Survivor’s Glossary.

Supplement by Terms from the Works of A.I. Madison, 1972, 216 стр. Galler Meyer. Soviet Prison Camp Speach. A Survivor’s Glossary.

Hayward, California, 1977, 102 стр. Geiges A., Suworowa T. Liebe steht nicht auf dem Plan. Frankfurt, 1989.

Glasnost M. 100 schmutzige russische Worter. Deutsch-kyrillische Lautschrift. Herausgegeben von M. Glastnost und illustriert von G.

Frankfurt/Main, 1988, 69 стр. Haudressy Dola. Les mutations de la langue russe. Ces mots qui disent l’actualite.

Paris, 1992, 269 стр. Kaufmann Ch.A. A Survey of Russian Obscenities and Invective Usage // Maledicta IV, 2, 1981, 261—282. Patton F.R. Expressive means in Russian youth slang // Slavic and East European Journal, 1980, № 24, 270—282. Хуйня-муйня и тому подобное // Russian Linguistics, vol.

11, 1987, 37-41. On Some Pecularities of Russian Lexikon // Papers from the Parasession on the Lexicon. Chicago, Chicago Linguistic Society. 1978, 312—325.

Razvratnikov Boris Sukich. Elementary Russian Obscenity // Maledicta III, 197—204. Von: Russische und sowjetische Soziolinguistik und tabuisierte Varietaten des Russischen (Argot, Jargons, Slang und Mat) // Slavistische Beitrage. Munchen, 1983, 7-73.

Von: Russian and Soviet Sociolinguistics and Taboo Varieties of the Russian Language (Slavistische Beitrage, Bd. Munchen, 1986.